У нас тут кризис

(Кир)

Зарплату не платят с сентября. Временные трудности предприятия, предательства клиентов на коммерческой основе, социальные обязательства и т.д. – всё это опустошало счета и не давало возможности кормить свои семьи (у кого они есть), отдохнуть с привычным комфортом, сделать запланированные приобретения, да и просто расслабиться. То, что касается всех, коснулось и нас.

Мы – молодые, амбициозные, профессиональные маркетологи высочайшей квалификации. Сколько было выдвинуто идей, проведено исследований и сокрушающих мозговых штурмов, заставляющих реальность стать пластичной! «Не стоит прогибаться под изменчивый мир»,  ну, прямо про нас спето. Да одни отчёты чего стоят! 

И недаром, совсем недаром, а очень даже по делу нам была вручена грамота как «самому креативному подразделению нашего отделения». Вручал её лично Гиббон, директор всего огромного предприятия, назвал нас при этом светлым будущим фирмы и, пожимая руку нашему начальнику, сказал, что верит в нас больше чем в самого себя и не сомневается, что настанет момент, когда он, Гиббон, этим рукопожатием будет гордиться и рассказывать о нём своим гиббоньим внукам. Начальник смущённо перетаптывался по сцене, несвязно бормотал: «… ну что Вы, что Вы…», чем заслужил пронзающе-подозрительный взгляд Гиббона. Поговаривают, что директор знает о своём прозвище и мечтает выявить всех, кто им пользуется, а особенно – того, кто его придумал. Порой на Гиббона накатывает озарение, и вычисленный человек вызывается на ковёр. Происходит это так: раздаётся редкий троектратный стук в дверь, и в комнате появляется секретарь директора Квакса.

— Сидоров кто?

— Ну я …

— Не «ну я», а к директору!

— А зачем? Э-э-э … Я не подготовился …

— Вопрос на месте! – отрезает Квакса и выходит.

Вообще-то Квакса крайне редко встаёт со своего стула, все распоряжения она отдаёт по телефону, подхалимские подарки принимает сидя, обедает за тем же столом, за которым работает. В инженерном крыле здания даже существует теория, согласно которой у Кваксы нет ног, и каждое утро Гиббон, отдавая дань их бурной молодости, доставляет её на работу на служебной машине, довозит на коляске до места, пересаживает, а коляску запирает на ключ в чёрном шкафу у себя в кабинете. Вечером отвозит домой. В такую теорию, правда, не вписываются многочисленные командировки Гиббона и не менее многочисленные отпуска, но это же инженеры – что с них взять? В другом крыле, креативно-бухгалтерском, к ней относятся милосерднее, и рассказывают, что сидит она в специальном памперсе, а Славик – это наш IT-шник – даже нашёл в интернете складную медицинскую утку с калоприёмником, которые вполне могли бы поместиться в нижнем ящике кваксиного стола. Стол у Кваксы симметричный, и мы прилагаем все свои аналитические таланты, чтобы выяснить, с какой стороны к ней лучше подходить. Пока безуспешно, но нет задач, с которыми мы бы не справились.

Сидоров берёт ежедневник и две ручки – одну с фирменной номограммой, другую – без, потому что в зависимости от настроения, Гиббон может сказать, что мы неуважительно относимся к корпорации, раз пишем чем попало, либо, что деньги на шариковые ручки выделялись в рекламных целях, и писать ими должны где угодно, только не в собственном офисе. Но шанса исправиться на месте Гиббон Сидорову не оставляет, поэтому минут через двадцать тот выходит из кабинета на заплетающихся ногах, покрытый пятнами, с небольшим ускорением спускается на первый этаж, где сомнамбулически подписывает какие-то бумаги в отделе кадров, получает трудовую и, минуя даже гардероб, исчезает за дверью навсегда. Строго через неделю начинается делёж сидоровских пожитков, и по соседним столам расходятся неистраченный сахар, пакетики с чаем, пачка презервативов (ого!), пара запасных блокнотов, кружка и недопочиненный будильник. На полустоптанные туфли претендентов обычно не бывает, и они отправляются на помойку. Все уже знают, что Сидоров за своим барахлом не придёт, Сидоров знает порядки, Сидоров сам участвовал в таких дележах.

Всю эту неделю мы ходим чуть серьёзнее обычного, но не потому, что жалко Сидорова, а чтобы не выдать свой подземный смех. Кто читал Пелевина – тот знает, что это такое, кто не читал – пусть прочтёт. Нам-то ведь хорошо известно, кто придумывает прозвища на фирме – мы сами и придумываем.

Рамку покупали вскладчину, потом загнали в неё грамоту и повесили на стену. Место выбирали два дня, потому что грамота не должна висеть на самом видном, мы ведь не хвастаемся, но так, чтобы не остаться незамеченной любому зашедшему, чтобы всегда была читаемой, чтобы днем не отсвечивала от окна, а вечером – от светильников. Задачка не из лёгких, не так ли? Но – вот она, наша креативность! – решение было найдено и воплощено с помощью молотка и начальника. Сразу обмывать не стали, с деньгами всё-таки напряг, решили дождаться новогоднего фуршета.

* * *

Утро первого рабочего дня в этом году было необычным – никто не опоздал, не заболел, не оказался в отпуске, разве что наша рекламщица Инга явилась ненакрашенной и спокойно так красилась прямо на рабочем месте.

— Как отпраздновали? – хмуро сквозь зубы процедил начальник и отвернулся в окно.

— Хорошо.

— М-да… ничего.

Повисла тяжёлая пауза. Все уже откуда-то знали, что по зарплате сдвигов нет, никто ничего не обещает, а за новогодние каникулы ещё и арестовали счета. Закончившая левый глаз Инга, и оставшаяся довольной результатом, внезапно встряла в разговор:

— А знаете … я вообще-то даже рада, что зарплату не дали.

— Да, прикольно вышло …, - маркетолог Юра думал о чём-то другом. Скорей всего о том, как облажался на фуршете, очень сильно перебрав, - А что хорошего-то?

— Ну как … так бы жрали-пили, растолстели бы. А тут – мы с мужем на лыжах два раза сходили, на коньках покатались, гуляли много. Я уже в тридцать шестой размер влезать стала. Плохо разве?

— Скоро мы все в нулевой размер влезать будем, - вмешался фотограф Вовик.

— Это в петлю что ли? – уточнил начальник.

— Да нет, просто похудеем сильно.

— А вот тут я не согласен, - дизайнер-маркетолог Вадим слез со стола и повернулся к говорящим, - мы раньше все каникулы по гостям ходили. Ну, зайдёшь, поздравишь, хлопнешь с ними рюмашку, если не за рулём, и дальше пошёл. А теперь – за стол, так за стол. И так каждый день. Я на ремне новую дырку проковырял, сейчас на еду смотреть не могу.

— Так тебе её никто и не показывает.

— А скоро на еду только и будет, что – смотреть, - Вовик упорно гнул свою линию, - я вот ещё сфотографировать могу.

— Ничего себе перспектива, - Юра оторвался от тягостных размышлений, - а фотку потом дашь?

— За деньги.

— Так где ж их взять-то? Это я тебя как маркетолог маркетолога спрашиваю.

— «Маркетолог - это специалист по изучению рынка, потребностей и предпочтений потребителей. Данный специалист оценивает, какая продукция будет пользоваться спросом и почему, предлагает пути продвижения нового товара или возможности увеличения продаж уже существующих, собирает и анализирует статистическую информацию, оценивает действия конкурентов, проводит мониторинг отрасли, организует работу исследовательской команды, выясняющей предпочтения потенциальных покупателей, обрабатывает полученную информацию, делает прогноз и подготавливает рекомендации», - оторвавшись от стрелялки продекламировал Славик.

— Это из Википедии?

— Нет.

— А откуда?

— Я уже закрыл, не помню.

Коснувшийся денег разговор испуганно замер, как будто речь шла о чём-то в высшей степени непристойном и уж точно не соответствующем корпоративным идеалам, поэтому Юра вернулся к неприятным воспоминаниям. Картинка никак не складывалась. Помнится, перепив со всеми подряд на брудершафт, он собрал вокруг себя всех присутствующих дам, включая даже Каракатицу – уборщицу из управляющей компании, и сообщил, что не испытывает к ним никакого интереса, после чего долго не позволял расходиться. Дальше он прорвался в VIP-зал, где праздновали директора и высокие приглашённые гости, и решительно потребовал от них не скрывать своей нежности, но был выставлен корректным охранником вон. Ещё дальше шёл провал, после которого кто-то усаживал его за отдельный столик в углу, уговаривая закусить и попить чайку. Вместо этого Юра по неясной причине вдруг впал в воспоминания о почтальоне, что дало ему повод предаться усиленной жестикуляции. Потом, как представляется, самовар с кипятком упал на пол, а вот после этого уже ничего не представляется. Куда теперь идти извиняться и за что – оставалось непонятным, потому что восстановить картинку не было никакой возможности.

— Слушайте, а у нас есть какие-нибудь дела с почтой России? – спросил Юра, решив, что надежда умирает последней.

— Дела у жуликов, у нас – работа, - сострил Вадим.

— Очень смешно. Так есть или нет?

— Кажется, есть, - вмешался начальник, - по-моему, отправляем какие-то письма.

— Какие письма? Кто отправляет?

— Канцелярия, вроде. А вообще – не знаю, спроси у них сам.

Решительно не умея вспомнить, что он натворил в канцелярии, Юра приуныл.

— Слушайте, а Гиббон про меня ничего не говорил?

— А он тебя вообще-то знает? – начальник у нас не любит нарушений субординации, - Кто ты такой, чтобы Гиббон о тебе помнил? Он, если хочешь знать, сам нализался до зелёных соплей. Его охрана сложила в машину и отвезла домой. Так что даже если бы Гибб…

В дверь медленно трижды постучали. Начальник, оборвав фразу на полуслове, выпрямился и схватил ручку, Славик быстро свернул игру, Инга сгребла косметику в ящик стола, все приняли сосредоточенный вид и приготовились оправдываться.

— Кулер свободен? – на пороге появился могучий парень с огромной бутылью на плече.

— Удод!!! – облегчённо выдохнули все присутствующие.

— Что – удод? – не понял входящий.

— Нет-нет, ничего особенного. Мы просто в слова играем. А кулер – вон, и тара там же.

Установив бутыль, Удод отдал начальнику накладную. Тот нехотя встал и поплёлся в бухгалтерию. Сказав, что дождётся начальника на выходе, Удод вышел.

— Ну вот, - радостно сообщил Вовик, - теперь и чайку попить можно. - Но радость быстро прошла, - На воду ведь деньги находятся, а на зарплату - нет!

В этот момент и у докрасившей правый глаз Инги испортилось настроение.

— Вообще-то мы на каникулы в Египет собирались. Эх…

— Да… а Гиббон сейчас на Багамах. Кости греет. На наши деньги жирует, сволочь.

— «Багамские Острова, сокр - Багамы, полная официальная форма — Содружество Багамских Островов — государство на одноимённых островах к северу от Карибского моря и Кубы, к юго-востоку от полуострова Флорида. В архипелаг входит около 700 островов (из них обитаемы только 30) и 2000 коралловых рифов.» - сообщил Славик.

— Это что?

— Википедия.

— Понятно.

Настроение испортилось теперь уже у всех.

— А знаете что? Я вот сейчас возьму – и уволюсь. – взорвался Юра. – Надоело всё, ну их к чёрту! Инга, заткни уши! Ну, ты поняла… Я этой Цице (начальница канцелярии - прим. автора) ничего не должен! Что она о себе возомнила!? А? Ходи тут, извиняйся перед всяким дерьмом!

— А куда пойдёшь? Кризис же кругом. И причём тут Цица? – урезонил Юру Вадим.

— Цица? Цица, может быть и ни при чём! – не унимался Юра. – А вот Хаська – уволилась – и ничего, и отлично живёт!

— А кто такая Хаська? – без интереса спросил Вадим.

— Да из продажниц. Нашла нормальную контору, продала там сто двадцать мопедов какому-то китайцу …

— Я у продажниц всех девчонок знаю, - тоже без особого интереса вставила Инга, - не было там никакой Хаськи.

— … так ей шестьдесят тысяч заплатили. Сразу! Налом!!

— И что она с ними сделала?

— Не знаю. Холодильник купила, наверное. Мне бы все долги раздать хватило!

— А куда китаец этот делся?

— Понятия не имею. Зачем он тебе?

— Мне-то не нужен, – Вадим откровенно скучал, - но кому ты мопеды продавать собираешься?

— Да мало ли китайцев на свете? – Юра уже не нервничал так сильно.

— Много. – согласился Вадим. – И что – каждому нужно по сто двадцать мопедов? Во – маркетинг! Надо сказать производственникам, чтобы бросали своей хренью заниматься, а делали мопеды, пока пиндосы рынок не захватили. Это же двести миллионов … не, погоди, … двести миллиардов мопедов! Золотое дно!

— Я вижу, вы уже работать начали, - это вернулся начальник, - молодцы!

Вид у него был необычно самодовольный и вопросительные взгляды сотрудников упёрлись в руководителя.

— Что?

— Да вот, перетёрли сейчас с Гиббоном кое-какие вопросы …, - произнёс начальник с наигранной небрежностью в голосе.

— Ну и …? – нетерпение и надежда на получку нарастали.

— Переезжаем!

— Опять?!?!? Сколько можно? И так уже каждые три месяца …

— Подожди, как это с Гиббоном? А как же Багамы?

— Это не обсуждали. Вы же видите - идёт оптимизация, -  терпеливо объяснил начальник, - вы должны понимать – кризис на дворе. – И резко переменил тему. - Так что за золотое дно?

Иронизируя по инерции, Вадим сообщил:

— Ничего особенного. Юра собирается пиндосов с рынка вытеснить. Да и с планеты заодно. Сейчас вон заявление писать собрался…

— Кому – пиндосам?

— Нет, в отдел кадров.

А-а-а, понятно. Ситуация вернулась в не слишком хорошее, но всё-таки привычное русло. Наш коллектив создавался не один год, и пока костяк не сложился, через него проходили разные люди. Из тех, кто нас покинул, ни один не мог похвастаться устойчивой психикой. Кто-то завидовал продажникам, точнее – их премиям, были вульгарные дамы, позволявшие себе уйти в декрет, и оттуда не вернуться. Самый выдающийся придурок ушёл от нас в прошлом году, заявив, что устал быть специалистом по ничему, и подался – куда бы вы думали – в инженеры! Скатертью дорога! Остались только проверенные специалисты, настоящие мастера своего дела, преданные маркетингу и корпоративным ценностям. Бунты на корабле, порой случались, но начальник их пресекал легко и бесконфликтно. Поэтому и сейчас инициативу передали ему.

— Так, значит, нашёл другую работу?

— Нет пока. Но найду, ты же сам говорил, что таких специалистов с руками оторвут.

— А я и не отказываюсь. Оторвут. Но ты же понимаешь – у нас тут кризис, везде сокращения.

— Понимаю, ну и что теперь – без зарплаты сидеть?

— Плохо без зарплаты, согласен. Но смотри: ты здесь притёрся, оценён по достоинству, все ведь понимают, что ты за специалист, и Гиббон понимает, кого он потеряет, если что.

— Ты же говорил, что Гиббон меня не знает.

— Пока не знает. Дойдёт до сокращений – узнает, он ведь не дурак, он понимает, кого можно сокращать, а кого нельзя. А уйдёшь на другую фирму, а там – сокращения! Кого сократят? Конечно, того, кого не знают. А кого не знают? Конечно, того, кто только что пришёл. А ведь обратного хода уже не будет. Знаешь ведь, как Гиббон относится к уволившимся …

— Ладно, я подумаю …

Это уже капитуляция.

— Подумай, конечно. Вот смотри – у меня двоюродный братан есть, в Казахстане живёт. У них на фирме зарплату не платили восемь месяцев! Восемь! А у нас только три…

— Четыре, - поправил начальника Юра.

— Так им когда выдали все долги, он сразу машину себе купил! Даже в кредит не влезал. Самое лучшее в нашем положении – ждать.

— А когда нам зарплату выдадут, я просто раздам долги, и снова денег не будет.

Хоть начальник и не нуждался, Инга пришла на помощь:

— Юра, ну зря ты так. Если берёшь в долг, то ведь только на самое необходимое, а если получаешь зарплату, то швыряешь деньги направо и налево.

— С нашей зарплатой пошвыряешь…

— Получается просто,  что вся экономия складывается – и покупай, что хочешь! А вот ещё случай был…

— Ладно, давайте работать, - перебил Ингу начальник, понимая, что цель достигнута, - для начала приведём офис в нормальный вид. Снимайте мишуру!

— Может, не будем? Старый новый год ведь ещё…

— А когда он будет?

— Не то завтра, не то послезавтра.

— Хорошо, пусть пока висит. Что у нас с пятьдесят шестой заглушкой?

— Не обмаркечено, - сознался Вадим, - а когда переезжаем?

— На следующей неделе, кажется. Но точно Гиббон не сказал.

— Ну и давайте так оставим. Кто сюда заедет – тот и снимет.

— Логично, - заявил Вовик, зная заранее, что мишурой заставят заниматься именно его.

— Почему по заглушке ничего не сделано?

— А смысл? – солидно возразил Вадим.

— Смысл в том, что её тридцать тысяч на складе!

— Ну и что? Пятьдесят третьей было пятьдесят тысяч, продажники вопили, что цена высокая, а когда приехали покупатели, выяснилось, что они про нашу фирму слыхом не слыхивали, наткнулись случайно. И ничего – забрали все пятьдесят тысяч. Вот и в этот раз…

— А телефон этих самых покупателей у кого-нибудь остался? – начальник гнул своё.

— У продажников должен быть, - неуверенно предположил Вадим.

— Телефон Фитиль записывал, я сам видел, - Юра решил подключиться к рабочему процессу.

— Фитиль уволился давно!

— Да у продажников вообще там проходной двор! Не то, что у нас. Они сами виноваты! Кадровой работой заниматься надо.

— Да, действительно, пусть ищут. Пахать за них тут никто не собирается.

Почувствовав, что рабочий процесс в новом году запущен, начальник вернулся за свой стол и огляделся.

— Ну, ладно, хрен с ней, с мишурой. Давайте хотя бы новый календарь повесим! Какое сегодня число?

Эта идея Вовику тоже не понравилась.

— Он новый, в упаковке. Давайте переедем, а там уже и повесим. В конце концов, на январь ещё прошлогодний годится.

— И то верно. Инга, он у тебя за спиной, опусти фишку на январь.

— Да тут же планку через переплёт опускать надо. Я не умею, - и Инга сделала испуганные глаза.

Начальник потянулся на своём стуле, вытянул ноги, подумал «да и чёрт с ним, кризис, в конце концов» и спросил:

— А не попить ли нам чайку?
Стало очевидно, что жизнь вкатывается в нормальный рабочий ритм, и начальник подвёл черту под успешно стартовавшим новым рабочим годом:

— Будем работать! Не первый кризис, в конце концов. Справились же с предыдущим, пересидели, и с этим справимся! Сейчас самое лучшее в нашем положении — ждать!

* * *

В этом рассказе я не придумал ничего. В некоторых коллективах я когда-то работал сам, за другими удалось понаблюдать. Здесь просто обобщены, стянуты в одно мои собственные наблюдения. Все обстоятельства достоверны, а имена и прозвища изменены до неузнаваемости, не пытайтесь найти именно этих людей, но, предупреждаю, можете наткнуться на похожих. Не судите их строго, кризис, всё-таки…

О том, как маркетологи высочайшей квалификации трудились до кризиса Забытые мечты тоже сбываются

Читайте также Антикризисное настроение от Киры