О греках, постигших главное

(Кир — специально для сайта "Моя Греция" Елены Метелевой)

Синтагма. Греческий парламент

Здесь почти всё — как у нас, но всё-таки по-своему. Что хотите со мной делайте, но главная достопримечательность Греции — это греки. И, должен заметить, что Афины населены ими довольно густо.
Да, наверное, и у них есть какие-то проблемы, наверняка не всем грекам хватает денег, допускаю, что и у них попадаются спесивые, завистливые, агрессивные и жуликоватые… Список может быть и неполный, но кто возьмётся утверждать, приехав из Москвы, что у них там главная достопримечательность — русские, или, приехав из Нью-Йорка, что американцы. А? Да и не видел я там ни одного американца, и вообще в Нью-Йорке никогда не был. А вот в Афинах был.

Повернув с узенькой улочки на улицу пошире, мы увидели освещённый утренним солнцем Акрополь во всей красе. Мне нравится приближаться к объектам всемирного наследия вот так, чтобы из-за угла, и сразу — ах! Вид Акрополя от этого совершенно не изменился, но зато изменился наш вид. Восхищённая растерянность и особенности походки — когда люди двигаются по улице и смотрят не под ноги, а вверх и влево, причём все хором — сразу выдают намётанному глазу афинских перводневок.

Акрополь:  Reconstruction in progress

Обладателем такого глаза оказался пожилой грек. Перегородив собой дорогу, он поздоровался с нами по-русски. Завязалась вежливо-непринуждённая беседа, в которой одна сторона пыталась завершить её как можно скорей, а другая учила оппонентов, как правильно жить, куда лучше сходить, что необходимо купить и вообще никуда не торопилась. Наши тезисы насчёт грабительского на тот момент курса евро и о том, что греческая шуба в Сибири подойдёт разве что на прохладное лето, что человек в такой шубе будет выглядеть жалко, особенно, когда её снимет, явившись с мороза, никак не влияли на движение его мысли, которое было остановлено только приблизившейся вплотную кассой музея. Вежливо откланявшись, наш новый знакомый пожелал приятного времяпрепровождения и, сообщив, что он всегда здесь, скрылся, не оставив даже визитки. Ну какое инстинктивное отвращение к мелочам повседневной жизни может испытывать человек, живущий мыслями, рождёнными под стенами Акрополя!

Колонны Акрополя

Но в тот день мы на Акрополь не полезли. Шли дожди, и непогожее время мы решили посвятить интерьерам. В музее Акрополя обнаружили дискретную наполняемость и массу интересного. Примерно через десять минут после того, как мы проникли в музей, купив билеты у скучающей кассирши, увидели за спиной огромную очередь из подвезённых откуда-то детей, а ещё через десять минут эта шумливая толпа обогнала нас и скрылась за углом. Сделав правильные выводы из отрицательного римского опыта, не пытаясь объять необъятное, мы не спеша смаковали и впечатлялись там, где было что смаковать и чем впечатлиться. Не знаю почему, но древнегреческая архитектура мне симпатичней византийской, к тому же всё узнаваемо, хотя я и полагал, что свой школьный учебник по истории уже давно забыл. Состоялась и первая встреча с Кариатидами, чьи подлые копии поступили со мной так некрасиво. Единственное, что решительно в музее не понравилось — так это их буфет. Вообще, удивительно, как такие заведения имеют право на существование в Греции. Не представляю себе грека, пожирающего фастфуд. Поэтому из музея вышли голодными.

Театр Диониса на Акрополе

И тут же встретили второго грека. На сей раз нас выдала вращаемая и переходившая из рук в руки туристическая карта. Поздоровавшись опять же по-русски, он спросил, что мы ищем, указал путь и внезапно к нам присоединился. Слегка напрягшись от такой заботы о ближнем, мы сделали с его подачи крюк через Синтагму, узнав при этом много всякого полезного и занимательного. В числе этого занимательного было и то обстоятельство, что сегодня работы много и шёл он вообще-то в офис, который показывал нам по дороге, и от которого упорол довольно-таки далеко. Наш попутчик не замолкал ни на секунду, что заставило меня репетировать в голове вежливый отказ на тот момент, когда он, наконец, попросит денег. Вот ведь чёрт дёрнул такое подумать! Так бы просто наслаждался общением… 

Однако, развёл он нас круче. Вместо денег, визави наделил нас обязанностью, вручив объёмистый рекламный фолдер и призвав широко пользоваться услугами его фирмы. Самое забавное, что так чуть оно и не вышло. Удержал от этого курс евро (мы были в Греции почти на его пике), так что поездку в Коринф пришлось организовывать побюджетнее. Если б не это — почти наверняка набрали бы один из номеров с фолдера. Но разводка заключается не в этом. Добравшись до таверны, рекомендованной нам как единственное место, где приличный человек может прилично (ну, и недорого) поесть, сделав заказ и даже получив его (соскучились мы по греческой кухне, ух как соскучились!), и уже впадая в блаженство чревоугодия, мы заметили, как дверь таверны открылась, и в неё вступил наш новый друг. Как он нам обрадовался! Деликатно усевшись поодаль, он не мешал ни мне, единственному из нас сидящему лицом к окну, любоваться узкой аккуратной улочкой старого города, ни кому-либо другому и не портил аппетит. Но натура всё-таки взяла своё, и наш самоназначенный гид, поёрзав, не удержался, подбежал к нашему столу и угостил меня виноградным самогоном. Успокоился только после этого. На этом разводка завершилась. По нашим расчётам, в офисе, куда он так спешил, находился никак не более пяти минут, потом пошёл обедать.

Афинские улочки из окна таверны

Разумеется, такая таверна в Афинах совсем не единственная. Но чтоб меня всегда так разводили!

Следующей колоритной личностью был хозяин квартиры, которую снимали. Костас не говорил по-русски, потому что был афиннорождённый с Пелопоннесу, а не репатриант, как все предыдущие. Встретив на квартире, он для начала сообщил нам, почти сибирякам, что зима у них в этом году по-настоящему сибирская. Потом подробно объяснил, как квартира устроена, рассказал, что тут можно делать, а чего нельзя, и, оставив в качестве презента бутылку изумительного вина, а также полностью заряженный белый телефон на всякий случай, откланялся. Инструкцию по эксплуатации мы нарушили практически сразу. Результатом этого стало полное отключение электричества и нам пришлось воспользоваться белым телефоном.

Как-то так получилось, что в первые дни Костас заходил почти каждый день. Но его визиты никогда не вызывали раздражения, он помогал сориентироваться в Афинах, советовал куда съездить, ничего при этом не навязывая, а когда уходил, то после него оставалась волна заразительного оптимизма, не спадавшая весь вечер. С его супругой мы познакомились раньше, ещё во время бронирования, хоть и заочно. Тем же самым электронным адресом пользовались и в Афинах: просили, например, распечатать регистрацию на лоукостер, спрашивали совета, как проще добраться до чего-нибудь и т.д.. И вот однажды получили на электронку внезапную благодарность за очень вкусные конфеты, которые вручили Костасу в первый день в качестве ответного презента, а тот протаскал их в сумке больше недели. После этого Костас не появлялся, засмущался, наверное… Жаль. Хотя конфеты и на самом деле были вкусные, завтра пойду, куплю себе таких же. Напоследок: настоящие сибирские морозы по-афински — это плюс семь днём и ноль ночью, иногда выпадает быстроисчезающий снег.

 Типично для грека: идти через дорогу на красный и что-то читать

К вопросу о том, любят ли греки работать. Вот не знаю. Откровенных лентяев я там не встречал. Людей, падающих от усталости — тоже. Мысль, приписываемая Аристотелю, что работать должны рабы и иностранцы, а греки заниматься науками и искусствами, сегодня является недействительной — рабство на планете давно запрещено, а важное дело иностранцу не поручишь. Понакосячит и смоется — и ищи его потом в этой Инострании. В науках со времён Пифагора греческих знаменитостей добавилось мало, а что касается искусств, то кроме Демиса Руссоса, который, к сожалению, уже не с нами, чего-то никто не вспоминается. Дело, наверное, в другом.

К примеру, я работать не люблю — и это очень мягко сказано. Проклинаю всё, что связано со словом «труд», ненавижу до душевного сблёва. Поэтому каждый день вынужден превозмогать себя, предаваясь противоестественным для нормального человека занятиям. Унылая необходимость крадёт время и силы, но я уже привык с этим мириться, хоть каждый мой день и начинается с неприятностей. За исключением немногочисленных рантье и сумасшедших, остальные постоянно живут под прессингом и пользуются им в конкурентной борьбе друг с другом, мечтая о достижении навязанных целей. «Но ведь работать необходимо, — скажете вы, — иначе мы все умрём с голоду! И как ты этого не понимаешь?». Ну, осознал я эту необходимость — а дальше что?

А вот что! Необходимость — мамаша изобретательности. Незамужняя, и потому немного злая. Просто греки — люди следующего поколения, их культура в разы старше нашей, поэтому ритм их жизни гармоничней и куда больше подходит для homo sapiens. Эти люди не боятся голода генетически, потому что в море всегда есть рыба, а земля родит. Здесь молились разным богам, но золотому тельцу — никогда! Оставим конкуренцию пиндосам, саксам, германцам и прочим нациям, не постигшим главного. Греки живут в постконкурентном обществе, для них всё уже выиграно, пора собирать урожай. Что они и делают…

Однажды в Афинах

Вот, например, хозяин таверны, торгующей греческим фастфудом   (словосочетание дикое, но бывает и такой!), успевает выслушать анекдот, перекинуться парой фраз с нами, кому-то позвонить и состроить глазки вошедшим дамам. Народу заходит немеряно. Он стоит прямо над горячей плитой, на сквозняке, но всегда улыбается.

У строго одетой кассирши в музее Акрополя на столе дымится стаканчик с кофе. «Окститесь, дама! Вы не в борделе, а на государственной службе», — сказали бы у нас. А здесь это сказать некому. Не знаю почему, но ей прикольно смотреть на этих беспомощных русских.

Или вот старичок в аптеке. Едва зайдя, берет с полки свое привычное лекарство, а затем с воодушевлением слушает аптекаря о его чудодейственных свойствах и глаза его загораются. Преображённый, из дверей он вышел в полном восторге, и теперь, верно, уже исцелился.

Когда я проходил мимо райкома партии (или как это называется?) СИРИЗА, и слышал горячее обсуждение текущей политической обстановки, в котором участвовали три или четыре разновозрастных грека, пожалел, что не могу к ним присоединиться.

Греция — единственная страна, где хочется знать язык аборигенов. Может это потому, что научившись понимать греческий, сможешь понять и греков?

А в общем — Аристотель был в чём-то прав…

Читайте также другие впечатления Кира о поездках:

Маньяк и Барселона

Греция не для средних умов